Война дезертиров. Мечи против пушек - Страница 12

Наступила пауза. И тишина…

Катрин интимно прижималась к большому мужскому телу. Пахло оно так себе. Не то чтобы воняло, этакий сугубо исторический запах. Но два нацеленных копья подоспевших от сторожки воинов заставляли жаться теснее. Остальные бойцы поста в боевых действиях принимать участие уже не могли по уважительной причине: здоровяк лежал неподвижно, у светловолосого болела нога. Сильно болела, так, что бедняга мычал сквозь зубы и встать не мог.

Катрин старалась не нажимать на нож, но, судя по влаге на пальцах, кожа пленника пострадала. Ничего, толстяку полезно небольшое кровопускание.

Вообще Катрин чувствовала себя отвратительно. Кроме откровенной аморальности подобных террористических действий, девушку угнетал собственный негативный опыт. Отнюдь не каждый раз взятие заложников оканчивалось для Катрин даже относительной удачей. А красноносый мужик в ее объятиях вовсе не казался таким же валенком, как его молодые подчиненные.

— Что дальше? — прохрипел толстяк.

На завтрак он ел что-то острое. Ладно, не в этом дело. Мужик вел себя достойно, в истерику не впадал. И вопросы задавал правильные.

— Извини, уважаемый, что так нехорошо вышло. Мне действительно позарез необходимо в замок, — пробормотала Катрин.

— Да вижу, подперло тебе, — придушенно выговорил красноносый. — Но если будешь ножом так давить, прикажу взять тебя в копья немедля.

— Прошу прощения. Мы здесь подождем или пойдем потихоньку?

— Если думаешь, что сюда сам лорд явится, то ты и вовсе спятила. Впрочем, если ты одержимая, то это все объясняет. Да не дави на горло, зараза белобрысая!

— Ты слишком жирный. Я ножа не вижу.

— Уже худею. Чтоб тебе сгореть, поганка тощая!

В светскую беседу вмешался один из воинов:

— Что нам делать, мастер Даллап?

— Вешаться, пока нас никто из замковых не видит, — с чувством просипел командир.

Катрин его вполне понимала, но вешаться было поздно. Уже собралась небольшая толпа. Народ тихо перешептывался, и вообще вел себя пришибленно. Сказывалось отсутствие телевидения — спектакль горожан не на шутку напугал.

— Так идем или как? — пробормотала девушка.

— Куда? Ты мне по пути голову отхватишь.

— А ты что умное предложишь?

— Отпусти меня и лезь в яму. Может быть, снисхождение получишь.

— Что ты про яму заладил? Я не для этого кровь такому борову пускаю, чтобы в яме сгнить. Альтернативы нет?

— Не знаю, что за хреновина. Сейчас сюда прибегут воины с площади и от колодца…

— И что будет?

— Сначала будут орать и ругаться. Потом кто-то не выдержит и ткнет тебя копьем в спину. Ты перережешь мне горло. Тебя быстро и бестолково убьют, и ты отправишься в Верхний мир прямиком за мной.

— Там хорошо? Кормят?

— Ты точно бесноватая. Кто же знает, как там, если никто еще не возвращался?

— Тогда не будем рисковать и начнем орать сами, — Катрин набрала воздуха и завопила так, что мастер Даллап дернулся и снова порезался.

— Граждане! Господа горожане! Я принесла ужасные вести. Ужасно важные и важнейше ужасные. Если лорд Нидд не выслушает меня, случится непоправимое. Страшные беды обрушатся на город. Известите своего лорда, и его благодарность не заставит себя ждать. Люди, да не будьте слепыми барсуками, не жмурьте глаза на истину, явленную из глубины лесов. Альтернативы нет! Иль вы геройски и бегом понесете правдивую весть обо мне, иль зашатаются стены замка. Страшитесь, люди, ибо не дремлет тектоническая активность и сгущается геологическое напряжение материковых платформ. Ужасные сюрпризы природы грядут к вам. Предупредите своего лорда, и демографическая ситуация немедля изменится к самому лучшему.

Воздух в легких кончился.

— Ну, ты и визжишь, сука белобрысая, — прохрипел мастер Даллап.

— Поосторожнее со словами, — отдуваясь, предупредила девушка.

— Интересно, что ты мне можешь сделать? — скептически просипел толстый заложник. — Что за ужасы ты сулишь? Что такого ужасного должно стрястись? Или ты все врешь с испугу?

— Почему это я вру? Разве потерять такого достойнейшего человека, как вы, мастер Даллап, не истинное несчастье для города?

Толстяк засопел:

— Нет, некоторая правда в твоих словах есть. Толку-то… Да ослабь нож, стерва!

К воротам прибежало десятка два воинов. Многие были со щитами, в кожаных шлемах. Теперь копья метили со всех сторон. Мелькали и луки, что было уже совсем лишним. Незащищенной спине стало еще неуютнее.

— Надо продолжить, — пробормотала девушка.

— Да уж, попробуй, — с горечью пропыхтел толстяк. — Этакого лицедейского представления город еще не видел.

— Это называется — цирк, — сообщила Катрин и заорала на всю улицу: — Доблестные воины, ваша храбрость широко известна. Но есть лукавые опасности, от которых честные клинки не защитят ваших жен и детей. Грядет попкорн и Микки-Маус, уже чадят зловещие двигатели внутреннего сгорания, утекает в атмосферу фреон и истончается озоновый слой. Крадется на зеленых лапах финансовый кризис. Сообщите своему господину о надвигающейся опасности, и он спасет всех. Торопитесь, ибо уже зреют раковые клетки и множатся дизентерийные палочки…

«Экий кошмар я несу, — подумала Катрин, облизывая пересохшие губы. — Должно подействовать».

Толпа сгрудилась теснее. Сотни глаз с ужасом следили за бесноватой пришелицей. Рука ли с ножом у окровавленного горла была тому виной, или люди интуитивно чувствовали угрозу в словах оборванной пришлой девки, но, кажется, даже воины попятились. Катрин стало тошно.